4 августа 2005 года
18 августа 2005 года
24 августа 2005 года
31 августа 2005 года
Дырбов В.
ЮРТЫ У ОРЬ-ТОМАКА
В десяти - двенадцати шагах от полевой юрты хана Абулхаира - повелителя младшего юза (орды) Казахского государства - сидела, сложив ноги калачиком, группа «барсов»-нукеров из элитной сотни. Внизу, под яром, мирно катила свои воды степнячка Орь. Немного ниже она вливалась в Урал (Джаик), который, преодолев скалистые ущелья у Ириклы, разливался все шире и шире по пограничью казахских и башкирских земель. Ханская ставка, образованная совсем недавно у брода, называлась Орь-Томак. Так по-казахски именуют это Место до сих пор. «Орь» - река, «томак» - пища. Значит, река, питающая, горловина.
Отдыхавшие нукеры вполголоса переговаривались.
- Не знаешь, что за события ожидают нас здесь? - спрашивал могучий богатырь у своего сотника Арслан-бека (льва).
- Воину много знать не положено, - отвечал Юз-баши.
А события, по всему чувствовалось, предстояли серьезные. На Губерлинских высотах отряды вооруженных башкирцев перешли Урал и угнали несколько отар скота на свою территорию. Абулхаир, вместо того чтобы наказать виновников, успел только дать своим военачальникам приказ догнать и наказать, а сам привел ставку к Орь-Томаку.
Уже который день подряд сюда скачут гонцы из разных концов необъятной степи. Может, опять джунгар-отройские отряды движутся сюда. Казахский народ еще не успел забыть нашествия этих сыры-итов (желтых собак). Их высокоорганизованные, привыкшие к беспрекословной дисциплине вообще-то не очень крупные отряды черной саранчой прошлись по киргиз-кайсац земле, беспощадно грабя и вырезая ее мужское население. Стон и плач стояли тогда по ордынским юзам. Что-то сделать с захватчиками казахские ханы были не в силах. Джунгары двигались «о двуконь», т. е. имели запасных лошадей, и, пока их жертвы готовили отпор или собирались за ними в погоню, желтые собаки уже «великой кровью» заливали землю киргиз-кайсаков. И вот теперь снова, наверное, что-то готовится.
Стражники, стоявшие у входа в юрту, подняли головы. От брода явно раздавался конский топот. Весь десяток нукеров насторожился. Двое вышли навстречу всаднику. Тот, не доехав расстояние на полет стрелы до ханской юрты, остановил коня и взял в руки повод. Встретившись со спешившим к нему акпером охраны, он обменялся с ним установленным паролем, да они и сами узнали в нем ханского гонца.
Гонец извлек из переметной сумы кусок ветоши, прочистил тряпкой ноздри коня, вытер его спину под седлом.
- Ак-Барс прибыл с башкирской стороны, - перешептывались между собой охранники. Слава о легендарном Ак-Барсе летела по всей казахской земле. Считалось, что он, как горный барс, мог врезаться в толпы неприятеля и прорубить сквозь них себе дорогу клинком. Рыжим корсаком пробираться среди степных трав и речных камышей, орлом перелетать с горы на гору, рыбой преодолевать водные преграды. Под стать воину был и его конь.
- Смотри, как своего кабардинца бережет, - глядя на обращение с уставшим от долгой скачки животным, отмечали ханские охранники.
И аргамак Ак-Барса верой и правдой служил преданному хану воину.
Вскоре расшитый цветными узорами полог войлочной юрты откинулся из нее вышел сюзынши (адъютант) хана.
- Заходи, - сделал он знак гонцу.
В покоях за низеньким столиком за дастарханом сидели несколько человек. Здесь были глава первой тысячи степных каскыров (волков) Аслан-Бек, сын Абулхаира, султан Ералы (наследник хана), главный мудрый священник орды, несколько крупных военачальников и другие приближенные к хану лица орды. Хан только закончил с ними большой совет. По важному делу прибыл в ханскую ставку и его любимец Ак-Барс.
Хозяин юрты, коротко распрощавшись со своими советниками, оставил в юрте сына, муфтия и гонца. Велев налить всем в пиалы свежего чая, он знаком указал гонцу приблизиться к столу и взять свою пиалу с ароматным напитком.
- Айт, - приказал он гонцу, - говори.
Сотворив короткую молитву, приложив к лицу руки лодочкой, гонец начал свой доклад. Суть его заключалась в том, что посланный урусами караван, вышедший из Уфы в середине апреля, передвигался под зорким надзором ханских лазутчиков. Их сообщения, начавшие поступать еще из земель башкир, были порой неоднозначны и иногда противоречивы.
Уже из первых сообщений было известно, что отряд более чем в 2500 человек готовится выйти с началом весны к месту слияния Ори с Уралом. К этой встрече шла долгая подготовка. После разорения киргиз-кайсацких земель джунгарами хан дважды обращался к царскому правительству за помощью. Она должна была заключаться в том, что русских просили взять под свое покровительство казахские ханства, а для этого построить несколько крепостей по течению степных рек Главным форпостом должна была стать крепость в слиянии Ори и Жаика (Джаика). Но русские дали положительный ответ спустя три года. Российские власти во главе с царицей Анной Иоанновной (не русской по крови), да и ее главные подручные такие, как Остерман и другие, кому Россия не была Родиной-матерью, считали затею хлопотным делом. Сенат годами размышлял: стоит ли посылать вооруженную армию в киргизскую безграничную степь? Большим вопросом было создание крепостей - из чего строить, откуда завозить строительные материалы? Ведь ближайшими опорными пунктами могли стать только Самара, Саратов, казачье войско в низовье Джаика в Уральске или Илек-городке, а также недавно добровольно присоединившаяся Башкирия. Но до всех их от намеченной к построению главной крепости в устье Ори, которая в тайных планах именовалась «известной экспедицией», было очень и очень далеко.
КАРАВАН ИЗ УФЫ
Великий поход планировали на апрель 1735 г. Всю зиму 1734-го экспедиция комплектовалась в Уфе. Казахские лазутчики даже по заготовлению провианта, подготовке транспорта, количеству тягловой силы и прибывавших в Уфу воинских частей легко могли подсчитать силу урусов. С экспедицией следовало более 30 орудий самого различного калибра. В сотнях телег, мажарах и арбах везли запасы ядер, картечи, пороха, весь необходимый провиант, инструмент, нужный для строительства крепости и города. В состав миссии входили 10 рот регулярных войск, 3 роты драгун, более 250 уфимских и яицких казаков. Сюда же придавалось несколько сот служивых татар, мещеряков, башкир, калмыков.
А сколько тягловой силы требовалось для транспортировки далеко не полностью перечисленных средств! Здесь уже нельзя не отметить заслуги действительно русского и по крови, и по делам человека - Ивана Кирилова. Происходил он из «птенцов гнезда Петрова». За большой ум и старания Петр I сделал его своим секретарем. Будучи великим рачителем и любителем наук и выражая чаяния Петра Великого, И. Кирилов обосновал необходимость строительства крепости и города в устье Ори. По его мнению, выбранное место «было во всем изобильное, а дорога к Аральскому морю и дальше - безопасной и удобнее, чем Хивинская дорога через Астрахань, которая использовалась для торговой связи».
Проект Кирилова 1 мая 1734 года был одобрен сенатом, и ему была дана «всемилостивейшая апробация», где говорилось о постройке города на Ори, обеспечении строительства рабочей силой, финансировании экспедиции, включая войсковые подразделения.
Последний пункт гласил: «К отправлению вышеизложенных всех дел» определить обер-секретаря Ивана Кирилова и с ним быть мурзе Алексею Тевклееву, переводчику и посреднику, которых туда отправить незамедлительно». В тот же день Кирилова произвели в статские советники, а Тевклеева - в полковники. В довершение всего будущему городу 7 июня 1734 г. царица Анна подписала привилегии, дающиеся городу, и его официальное название. Несколько слов о происхождении названия. Одни считают, что первая половина топонима происходит от названия реки Орь. Вторым компонентом имени нового города является слово «бург». По-немецки так называют просто город. Еще в прошедшие два с половиной века некоторые краеведы выдвигали вторую версию. Они считали, что слово «Орь» ассоциируется с немецким словом «Ор» (ухо). И если будущий город должен был стать форпостом России, то, значит, его можно было сравнить с ухом, выставленным в степную сторону.
Еще более нелепую версию придумали «умники» XX века. Они расшифровали Орск как «особый район ссыльнокаторжных». Но достаточно сказать, что Рычков, Аксаков, Ферсман и многие другие исследователи, краеведы, картографы называют Орск именем, которое дала ему река Орь.
Так или иначе, «экспедиция» в середине апреля 1735 года вышла из Уфы и двинулась в сторону реки Ак-Идель (Белой). Нельзя не упомянуть, что в ее состав вошли и будущие чиновники, архитекторы, картографы, землемеры, почвоведы, судовые мастера, хирурги, аптекарь, несколько студентов славяно-греко-латинской академии. На должность бухгалтера был назначен Петр Иванович Рычков, ставший позже крупным разносторонним ученым, первым членом-корреспондентом Петербургской академии наук.
Экспедиция именовалась «тайной». А чтобы распознать ее секрет, за организацией ее и продвижением в казахские земли следили среднеазиатские шахи и эмиры, а также башкирская элита. Да и сами казахские правители Большой и Средней Орды не с великой радостью принимали иноземное подданство. Усиление одного ханства вызывало зависть, а то и вражду со стороны других.
В крепости
Через четыре дня, 7 августа 1735 г., к месту будущей крепости, которая с этого дня стала именоваться Оренбургской, стали подходить передовые силы экспедиции. За 15 недель было преодолено более 700 километров сложного и трудного пути. В первую очередь на шапкообразную гору, которую впоследствии назвали Преображенской, предстояло выкатить орудия, приступить к строительству оборонительных сооружений.
Но, как говорится на святой Руси, гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить. Приближались осенние дожди, следовало думать, где размещать прибывший народ в зимние холода. Тот, кто хоть немного знает местность, даже не может представить, где здесь раздобыть строительные материалы. Город окружали сиротливо ютившиеся по оврагам тополя, редкие рощи кленов, корявые вязовники, заросли черемухи, крушины, дикого бобовника, чилижника и другие кустарники. Землянки и казармы пришлось строить из того, что было. Кроме того, возили, преодолевая большие трудности, сосновые и еловые бревна из саринских лесов. Камень добывали в районе горных возвышенностей нынешнего Круторожина. Стены жилищ сооружали из тальниковых плетней, снаружи обмазывали глиной. Все делалось с большой поспешностью, люди работали на износ. Значительные силы членов экспедиции отвлекались на заготовку дров, кормов для животных. Косили ковыль и мелкий камыш, росшие в поймах рек, разнотравье. Стояла задача обеспечить хоть какое-то укрытие в случае нападения агрессивных степняков.
К тому же на окраинах Башкирии разрасталось вспыхнувшее восстание. Поэтому уже в середине августа с башкирской почтой в Сенат уходит рапорт о том, что «15-го числа первая крепость с цитаделью малой на горе Преображенской заложена, и следует работать с поспешностью».
30 августа 1735 г. в крепость были введены солдаты, а на другой день торжественно, с большими церемониями, после службы и проповеди священника, при выстрелах из 31 пушки был заложен и сам город. Присутствовали при этом Абулхаир со своей свитой и среднеазиатские купцы. Как перенесли суровую зиму 1735-1736 гг. новоселы, можно только удивляться. Люди страдали от недоедания, холода, болезней. Из оставшихся в крепости более 770 человек пришлось отправить в Самарский городок. До места назначения дошла лишь треть из них. Весна 1736 года вселяла в души пришедших в степь надежду. Возобновились строительные работы. Наладилась, хотя и слабая, доставка леса. Скотина паслась на прибрежных лугах. Казахи Абулхаира подлечивали охрану крепости кумысом.
На предстоящую зиму готовились рыбные запасы, мука, крупы, благо, сюда приходили караваны среднеазиатских купцов. Уральские казаки продавали зерно, провиант закладывался в ямы со льдом, укрывался камышом.
Казалось бы, дела налаживались, но 14 апреля 1737 г. умирает И.К. Кирилов, и вся оренбургская экспедиция передается в полное управление действительному статскому советнику В.И. Татищеву.
Новая метла по-новому метет – говорится в народе. Татищев, хотя и продолжает обустраивать Оренбург, но все настойчивее высказывает мнение перенести его ближе к хлебным закромам России. Поддерживает его и назначенный в начале 1740 года начальником Оренбургской комиссии князь В.А. Урусов. Он прибыл в Орскую крепость из Самары и, жестоко усмиряя башкир, привлекал к строительству нового Оренбурга всех деловых людей.
После Урусова начальником Оренбургской комиссии был назначен советник и кавалер Иван Иванович Неплюев. Он-то и принимает окончательное решение: строить Оренбург на месте Бердской крепости.
Тем не менее до 1745 года торг и обмен с азиатскими купцами проводились только в Орской крепости. Со временем эта цитадель в степи потеряла свои оборонные способности. Степные народы были усмирены, вал, ров и бастионы разрушены. В 1861 году приказом по военному ведомству Орская крепость была упразднена и преобразована в станицу Оренбургского казачьего войска.
Подобное управление мешало развитию Орска. Но, на счастье, в правительстве нашлись люди, охотно продолжавшие дело Петра Великого по усилению государства. Почти одновременно с Орской на киргизско-кайсацкой земле начали возводиться и другие крепости, жителями их стали казаки войска уральского. Они еще в XVI веке, поднявшись от Уральска вверх по Уралу почти до теперешнего Оренбурга, построили на острове крепость-городок и дали ему название Кос-Яик (разделяющийся Яик). А позже стали возводить свои укрепления на реках Кумак, Сакмаре, Урале, Губерле. Так, например, Хабарное было построено всего на два года позже Орска. Примерно в то же время возведен Губерлинский редут.
Орская крепость, считавшаяся главным форпостом России, стоявшим на основном пути торговых караванов из Азии, перешла в руки станичников. Неизвестно, кто мудро разрядил создавшуюся ситуацию, но это был явно человек, стратегически мысливший и радевший за интересы России. Уже в начале декабря 1862 г. вышло решение о дозволении иногородним лицам строить дома и разные заведения в Орской станице, которая в мае 1865 года была возведена в ранг города Орска и стала центром обширнейшего уезда.
ЗА ЛУЧШЕЙ ДОЛЕЙ
ВОТ КАКИЕ жесткие структурные изменения пришлось испытать нашим предкам-орчанам, выбравшим себе место под небом Оренбуржья.
Серьезной бедой для города-крепости явилось разразившееся в 1749 году крупнейшее наводнение. А сколько пожаров преследовало орчан с первых дней поселения! Одна только церковь горела трижды, в 1749 году она получила название Преображения Господня.
Отмена крепостного права, особые привилегии, данные Орску, и разрешение здесь строиться и проживать всякому желающему привлекли внимание многих переселенцев. С ними прибыли мои прародители по материнской линии то ли из Саратовской, то ли из Самарской губернии. Моя мать запомнила рассказ своей матери о том, как добирались пришлые люди до богатого землей, птицей, зверем и рыбой города на границе казахского ханства. «Мы, как и многие снявшиеся с родных мест крестьяне, передвигались самарским трактом. В телеге, запряженной парой лошадей, сидели трое мал мала меньше ребятишек. Двигались медленно. За заднюю перекладину была привязана корова, которая отелилась в начале пути. Теленка то укладывали на повозку, то он трусил за матерью. Хозяин Дмитрий Ильич Рябушкин (мой дед) в дороге подвернул ногу. В пути следования его жена Полина при проезде через села лечила крестьян молитвами и травами и выпрашивала милостыню - кусочки хлеба. Жители сел, хотя сами не были богатеями, не отказывали в подаянии.
- Как же так, - недоумевал я, - у моих дедов были две лошади и корова, а они побирались Христа ради? У нас нет ни лошадей, ни коровы, но мы не ходим по людям. Почему, думал я, не продать бы им корову или лошадь, накупить себе вкусной еды да детям хотя бы по одной коробке шоколада?
Не мог я тогда понять, что нельзя крестьянину расставаться, с коровой и лошадью. Ведь если он лишится их, то гибель и разорение семьи неминуемы. Недаром про безлошадного мужика говорили как про калеку.
Бабка, пройдя с сумой по миру, наберет кусочков, принесет их, подоит корову, сами с дедом поедят молока с хлебом и детишек накормят от пуза. Дед с бабкой в осеннюю страду нанялись к богатому хлебопашцу. Они косили хлеб, молотили его, свозили на мельницу и ссыпали в закрома. Дневали и ночевали в поле в шалаше. Здесь под присмотром старшей няньки - 9-летней Таньки находились шестилетний Ванька и восьмилетний Илья. По осени не сумевший бы своими силами убрать богатый урожай хозяин, разбитый параличом щедро вознаградил своих работников. Хлеба семье хватило до нового урожая, да и на семена осталось.
На другой год хозяин, арендовавший землю у казахского бая, предложил семье Рябушкиных засеять клин земли на половинных началах. И снова лето оказалось удачным. У дружной семьи к зиме было на что и одежку детишкам купить, и кое-какие деньги отложить. А года через два - три, сосчитав накопленные по «грошику» средства, продав первотелку, семья Рябушкиных переехала в приобретенный на зои кровные небольшой домишко. Дальше - больше. Дед, Дмитрий Ильич, вырастил от своей кобылки пару жеребят. Семья имела уже две коровы, несколько овечек. Подрастали помощники-дети. Вскоре в поле трудилась с мужем старшая сноха. Младший тоже женихался. Надев хромовые сапоги, плисовые брюки, рубашку-апаш, пиджак, пошитый из хивинской материи, он часто ходил на гуляния и приглядел себе хозяйку в доме жившего по соседству портного.
После Великого поста готовилась свадьба. Дед пристроил к двум комнатам еще две спальни, покрыл крышу жестью, нанял рабочих, которые ему соорудили каменную кладовую с крышей из жаропрочной глины и дверью, обшитой полосовым железом, от недоброго глаза. Приобрел он себе и пролетку, в которую по праздникам или к какому другому торжеству впрягал выращенного трехлетку жеребчика.
Отделив старшего сына и женив среднего, Рябушкин-старший удачно арендовал у перекупщика земли Лушникова несколько десятин земли, а потом купил у хозяина-казаха весь луговой берег Урала под пахоту и покосы.
ГОРОД СТРОИТСЯ
Вслед за моим дедом в Орск прибыли многие малоземельные крестьяне из Волго-Вятской, Самарской, Саратовской и других губерний, а позже даже и из Украины. Поэтому вокруг города так много Новокиевок, Ново-Полтавок, Калиновок и других сел с украинскими названиями.
Невдалеке от деда поставил дом его двоюродный брат Терентий. На соседних улицах стали жить переселенцы Сучковы, Кабаенковы, Ворошиловы, Веприцкие.
Наряду с хлеборобами в городе делала первые шаги пока еще маломощная промышленность: мясоперерабатывающая, мукомольная, литейная. Большим событием стало создание производства кирпича, литейных мастерских, кузницы. Старший мой дядя оборудовал пиворазливочное производство и со временем стал числиться купцом III гильдии.
С возможностью роста обеспечения города строительными материалами одна за одной возводились в Орске паровые, водяные и ветряные мельницы. Так, например, самым крупным был комплекс Недикера. Здание машинного зала и хранилище зерна, правда, сильно порушенные, стоят и сейчас на юго-восточной стороне Форштадта за школой № 24. На бывшей восемнадцатой, сейчас Октябрьской улице и до сей поры стоит мельница Крылова, на повороте трамвая, идущего от остановки «Ул. Советская» к саду им. Малишевского, справа высится белое здание бывшего просообдира. Действовали мельницы Гладкова, Артеменко, Новоченко. За базаром, на левом берегу Урала, действовал целый ряд кузниц. Здесь стояли станки, куда заводили коней. На протоке за Уралом, за нынешней базой отдыха ЮУМЗ, стояли мыловарни купца Назарова. Была небольшая мельница и в так называемом Поповом углу, ее еще величали Матушкиной. На правой стороне Ори (сейчас район Форштадта) появилось несколько помещений для забоя скотины и переработки мяса. Они долго и надежно служили орчанам.
Вслед за дозволением «строить в Орске дома и разные заведения» в 1870 г. начало действовать городское самоуправление. Избираются гласные городской Думы, учреждается городская управа, начинается интенсивная застройка.
Добрую память о себе в истории города оставил Д.Г. Шевцов. Он в течение 25 лет с 1881 г. избирался городским головой и за свои радения удостоен звания почетного гражданина Орска. Особенно развивалась застройка Орска в конце 70-х годов XIX столетия. Подтверждением этого служат такие цифры. Если в 1861 г. здесь проживало всего 3000 жителей, то уже в 1912 г. их стало 21000 человек. Этому способствовало специальное указание: «Срыть следы укрепления и возводить на их месте жилища граждан». Действительно, рамки города стали тесными для орчан. Первые капитальные дома строились вокруг горы Преображенской, как бы скатываясь вниз по нынешним улицам Шевченко, Орджоникидзе, Ф. Энгельса, Льва Толстого. Их застраивало купечество, хозяева мануфактурных и гастрономических магазинов, скотобоен, мельниц, виноторговцы, купцы высших гильдий. Здесь и сейчас стоят их особняки, торговые и складские помещения. По рассказам старожилов, ул. Пионерская так и называлась Купеческой, где под номером 13 находится дом купца Назарова.
Кирпичные дома выросли на ул. Гоголевской, сейчас Карла Маркса, и ул. Станичной (ул. Степана Разина). Не менее красивые и просторные хоромы возвел из цветного кирпича купец Литвак (сейчас там библиотека им. Т.Г. Шевченко). Здесь же поселились купец Шустов и его сын. В центре города обосновались торговые люди, промышленники Т.А. Канфер, Т.С. Юдин, М.Е. Смирнов, М.П. Яковлев, А. Нигматулин, Халитов и другие.
На южной стороне горы и северо-востоке (ближе к Уралу) вели строительство жилья люди со средним или небольшим достатком.
Я не могу знать, как именовались первые улицы города, на моей памяти лишь сохранились устные названия районов Орска: Ташкент, Билибей, Форштадт, Старая и Новая Слободки. Центральная часть именовалась просто город. Новая (западная) Слободка подразделялась на две части, где люди жили на валу или за валом. Вал проходил параллельно ул. Декабристов, за ним находился Гостиный двор, служивший приютом купцам из Бухары, Коканда, Самарканда, Ташкента. На этом месте сейчас - городской противотуберкулезный диспансер. Примерно здесь находились ворота крепости в южную сторону. Слева от Форштадта, на Ори, был так называемый Шандашинский брод (Уткель).
Миновав брод, караваны шли через так называемые «царские» ворота. След «караванного пути» сохранялся долго, обозначался небольшими курганами. На них устанавливались специальные вехи. В молодости я слышал от отца, что по этому пути в июле 1891 года проезжал царевич (будущий царь Николай II). Отцу было тогда всего 6 лет, но он помнил торжества, состоявшиеся по этому поводу в Орске. В центральной части города ночью горели фонари и плошки. Царевича встречали с большими почестями. Видимо, тогда и были сооружены «царские ворота».
Царевич ехал по земле, принадлежавшей казахскому баю Дербисалы. И еще я слышал, что этот казахский наместник хана в этих краях, единственный представитель казахов в русском правительстве, являлся кавалером высоких русских наград. Он тогда разыграл в степи настоящий спектакль, устелив путь гостю разноцветными коврами, по обе стороны обставив его узорчатыми юртами, вблизи которых паслись неисчислимые табуны коней и различный скот. Так Дербисалы продемонстрировал зажиточность казахского народа под крылом царя. И еще отец помнил, как демонстрировали Николаю богатство его империи. Дед с мужиками вылавливал в окрестных водах разные породы рыб крупного размера и живьем доставлял их в громадные деревянные чаны, установленные в районе Новой Биофабрики, за что тоже получил награду в 50 рублей. На эти деньги тогда можно было купить пару хороших коней.
Но вернемся к строительству города. Здесь проживали, кроме служивого люда, народ мастеровой, хлеборобы, владельцы боен, винного производства. Было несколько плотницких артелей, каменщики, кровельщики, печники, владельцы небольших ремонтных мастерских, учителя, чиновники, ямщики, мещане, промышлявшие извозом и доставкой почты. Имелись люди, выращивавшие овощи, арбузы и дыни. Они селились в Ташкенте, Билибее, Слободке, Форштадте. Район Ташкент, я считаю, называли потому, что дома людей, кто побогаче, строились из камня, вернее, их первые этажи. Да и кирпичные тоже назывались каменными. Камень по-казахски - «таш», «кент» - город.
Впрочем, старшее поколение орчан именовало улицы простым способом: Первая, Вторая, Третья и т. д. Район, называемый Ташкентом, вмещал в себя с Первой по Одиннадцатую улицы. Район с двенадцатой по Двадцать первую улицу именовался Билибеем. Он застроился позже Ташкента. Но еще я не рассказал о второй Слободке и Форштадте. Вторая Слободка - часть города от бывшего вала и вдоль по улицам Советской, С. Разина, Пугачева, Радищева и Декабристов, в общем, до сада им. Малишевского. Но и позже, уже при советской власти, стал расти район, как бы прилегающий к старому кладбищу, тянувшийся неширокой полосой до школы № 24. Это тоже своего рода слободка, но некоторые называют Курмышом, что можно перевести с казахского как невидимый, незримый и темный, от слова «курма» - не смотри. Форштадт заселялся позже всех. В основном здесь жило татарское население: мясники боен, дворники, извозчики, мелкие, торговцы, плотники, каменщики.
МЫ НОВЫЙ МИР ПОСТРОИМ
Октябрьская революция внесла существенные изменения в жизнь орчан. 14 ноября 1917 года в городе избирается Совет рабочих и крестьянских депутатов в новом составе. Председателем его стал А.3. Яковлев, председателем исполкома - А.Н. Малишевский. С годами советская власть укреплялась и стабилизировалась, но тогда эпохальное событие встряхнуло страну до основания. С разрушением старой власти рушились вековые уклады в семье, религия и традиции. Не минула чаша сия и семью Рябушкиных.
Революцию Дмитрий Ильич Рябушкин принял, можно сказать, спокойно. Богатство у него к тому времени было небольшое. С годами он отходит от управления хозяйством. Дом достался дочери Татьяне (моей матери) с условием, что будет доживать свой век у нее в семье.
По-разному сложилась жизнь его детей. Татьяна вышла замуж за служащего, вечно рвущегося за горизонт. Отец начал службу с 1905 года, был командиром роты, строившей железную дорогу в Китае. Мать из чувств большой любви и ревности приехала в Манчжурию и разделила с ним тяготы и лишения военной жизни. Достроив дорогу до Харбина, семья Дырбовых возвращается с грудным ребенком в Орск. Некоторое время отец работает на мельнице. В империалистическую войну он снова служит офицером в строительных частях. Затем, воткнув штык в землю, возвращается с группой революционно настроенных земляков в родной город. Сражается в Красной гвардии против дутовцев. Активно участвует в установлении советской власти. В общем, воюет со старым и строит новое.
Старший сын Дмитрия Ильича Рябушкина Илья, оценив обстановку, направленную против кулаков и прочих «эксплуататоров», бросив свое неплохо идущее дело, уезжает из Орска. Дом, свое производство и все хозяйство пришлось поспешно бросить. Через несколько лет он обосновался в Казани. Младший сын Федор служил в Красной гвардии, имел ранения, в первые годы после революции работал конным милиционером в Орске. Имея на руках шестерых детей и больную жену, он занимался выращиванием зерна. Из-за открывшихся ран и болезни в один из 30-х годов нужда заставила нанять временного работника. Это явилось грубым нарушением законов завоеванной им советской власти. Его быстро раскулачили за эксплуатацию наемной силы. Выдали «белый билет» и лишили права голоса, все добро конфисковали. Выброшенная из родных стен семья Федора Рябушкина без жилья и права на труд жила и работала на общественных конюшнях. От болезней, фронтовых ран, голода и постоянных стрессов Федор вскоре покидает этот несправедливый мир.
Моя мать, воспитывая своих пятерых детей, забирала к себе в дом по двое – трое Рябушкиных: подкормить, подлечить, помыть, обшить. Двое младших, Иван и Борис, ходили по городу с сумой, просили милостыню. И происходило все это в голодные 1931–1932 годы.
Перед Великой Отечественной войной двое детей умирают от голода. Тяжело болеет, а потом умирает их мать, Полина Рябушкина. Четверо – Петр, Георгий, Иван и Борис – один за другим уходят служить в Красную Армию. Петр пропадает без вести. Георгий на второй год войны возвращается в дом тетки без руки и раненный в живот. Иван сгорает в танке и погибает на Курской дуге. Имена братьев занесены на пилоны, установленные в сквере Славы. Борис дважды за войну возвращался долечиваться после ранения к тетке. Так новая власть укоротила жизнь своего защитника и его семьи.
Сейчас многое вспоминается, становится дороже и важнее. Годы, наверное, берут свое. Как-то, рассматривая свои семейные фотоальбомы, обратил внимание на любительский снимок, сделанный в 1957 году. На перекрестке улиц Старого города стоял молодой человек в длинных охотничьих сапогах. Вода доходила ему до колен.
– Так это же мой друг Олег Шорохов к нам в гости идет, – присмотревшись к фото, сказал мой брат.
– А откуда же здесь на перекрестке появилось озеро? – недоумевал я.
– Оно образовалось после июньских дождей, – вступила в разговор наша мать. – А вообще-то здесь всегда было озеро. Еще моя бабушка ходила сюда полоскать белье. Тут, – она показала на фотографии стоящий невдалеке дом Кабаенковых, – рос камыш, и водились дикие утки.
Сюда же гоняли на водопой скотину. Выполоскав белье, женщины таловыми корзинами ловили водившихся в изобилии карасей. Оказывается, жители Орска могли удить рыбу прямо с крыльца дома.
– Когда я тебя родила, – вспоминала мать, – мой дядя сидел на крыльце веранды. Вода разлившейся Ори подступила к третьей ступеньке. Было это в середине апреля. Дед подозвал мою мать и сказал: «Принеси мне своего мужика, посмотрю на него перед смертью». Видимо, чувствовал приближение своей кончины – он умер в то лето в возрасте 104 лет.
Из рассказов других старожилов мне известно, какие большие «водоемы» оставлял после своих весенних нашествий на Орск Урал. Ведь многие улицы Старого города построены прямо на берегах стариц и озер. Грязь и слякоть на них были даже тогда, когда город отмечал свое двухсотлетие. Местный житель то терял галошу, то возвращался домой с промоченными ногами.
Я недавно побывал возле дома брата, живущего по ул. Рабоче-крестьянской. Она сейчас заасфальтирована, засажена ухоженными деревьями, цветниками. А то, что здесь когда-то было обилие лягушек, пиявок, карасей и комаров, разносивших по городу малярию, никто теперь и не представит, ведь с тех пор прошло не менее ста лет.
А еще помню, как 40–50 лет назад мы рубахами и мешковиной ловили карасей в Гладковом озере, которое до самой зимы было рассадником грязи и болезней в Форштадте. Сейчас «грязехранилище» засыпано щебенкой, русло озера засажено стройными тополями, а напротив построен городской противотуберкулезный диспансер. Дорога, по которой дед с бабкой ехали новоселами в степной городишко на телеге, засыпана щебнем и залита асфальтом. Землянки и мазанки с соломенными крышами снесены, на их местах стоят современные дома, чуть ли не дворцы с разноцветьем жестяных крыш и черепичной лазурью.
Вершину Преображенской горы венчают не одинокие глазницы слепых окон бывшей разоренной советской властью церкви, а золоченые рамы и купола. Радуют глаз и свежеокрашенные служебные постройки божьего храма.
А ведь Орск переживал и черные дни. После империалистической и Гражданской войн население значительно сократилось. Если в 1912 году оно немногим превышало 20 тысяч человек, то к 1923 году сократилось до 10,5 тысячи. Но уже к середине 30-х годов XX века число орчан резко возросло. В этот период велись интенсивные геологоразведочные работы, результатом которых стало открытие в окрестностях Орска богатых залежей никеля, меди, бурого железняка. Орск превратился в гигантскую стройку. Главной задачей строителей было завершение возведения железных дорог. И уже в 1929 году по новой линии Орск – Карталы пришли поезда из Челябинска, а в 1930 году завершено строительство моста через Урал. На станцию Орск была проложена железнодорожная магистраль Оренбург – Орск. В октябре 1931 года началось строительство нефтепровода Гурьев – Орск, а через пять лет получен первый орский бензин. В 1939 году Южно-Уральский никелевый комбинат выдал чистый никель.
В первые послереволюционные годы разрабатываются новые архитектурные планы, появляется соцгород. Люди сюда ехали из многих регионов страны. В 1935 году в Орск приезжает уполномоченный наркомата тяжелой промышленности по Орско-Халиловскому району С. М. Франкфурт, руководивший раньше «Кузнецкстроем». Ему в Орске были подчинены «Локомотивстрой», «Орскугольстрой», «Никельстрой», «ТЭЦстрой», а также «Орскмедьзолото». Об опытном строителе и замечательном человеке орчане еще долго будут вспоминать с чувством благодарности.
В предвоенные годы были построены хлебокомбинат № 1, вторая очередь ЮУНК, завод металлоконструкций, деревообрабатывающий комбинат и кирпичный завод, начато возведение железнодорожного моста в Ущелье. По новой ветке Орск – Кандагач в июле 1942 года придут первые вагоны с кимперсайской рудой для ЮУНК. В июле 1939 года в строй действующих вступает железнодорожный участок Орск – Домбаровка, по которому в Орск доставляется каменный уголь. Ускоренными темпами ведется в эти годы и строительство жилья, школ.
Следует упомянуть и большие работы, развернувшиеся на южной стороне Старого города. Здесь в ноябре 1931 года было начато возведение корпусов мясоконсервного комбината, а через четыре года он стал выдавать свою продукцию. Рядом с гигантом мясной промышленности Оренбуржья образуются первый и второй жилые городки. С каждым днем стройка набирает ударные темпы, но начинается Великая Отечественная война. Тысячи людей прибыли в Орск из других районов страны, доставив сюда оборудование, спасенное от фашистских захватчиков. Прямо с путей монтировались во временных помещениях станки и машины. К ним становились женщины и подростки. Война заставляла наращивать мощности. Так, 1942 году был выдан первый прокат на Орском заводе цветных металлов, на мясокомбинате построены консервный и колбасный цеха. Первую очень ценную для медицины продукцию стала выдавать Орская биофабрика. В 1942 году начато строительство корпусов ЮУМЗ. Вскоре завод выдал коксовое, прокатное, дробильное, мартеновское, доменное оборудование и другие машины. Здесь работал и я.
Трудиться приходилось, не считаясь со временем. Высокопроизводительный американский станок не выключался сутками. Мой наставник Диденко не отходил от него по 13–14 часов. Часто и мне приходилось вкалывать сверх нормы. Если пересменка проходила в позднее время суток, я или добирался до дома на перекладных, или оставался в цехе и спал на калориферах отопления, на которых было на два пальца пыли и копоти. Душевые отсутствовали, а холодной водой в зимнее время не очень-то помоешься.
Таких, как я, дерзавших тогда познать секреты механообработки, было в цехах немало, и нас незлобно обзывали чумазиками. Но зато какую гордость испытывали мы, когда в механосборочном цехе ЮУМЗ был подготовлен к отгрузке первый коксовыталкиватель со штангой. Гордость за то, что и я, работая подручным расточника, внес свой вклад в создание этой очень нужной для металлургов машины, была неописуемой.
И вот, чтобы всех нас доставить к станкам и машинам или после смены отвезти домой в город, появляется новый вид транспорта – трамвай. Сначала он начал ходить по маршрутам Соцгород – Урал, Соцгород – Никель. После строительства моста через Урал линия была продолжена и с годами связала почти все районы и поселки Орска. Росло в городе и число автобусов, такси.
В послевоенные годы значительно увеличилось производство швейных товаров, а затем стали выпускаться и трикотажные изделия, продукция ширпотреба, вступила в строй первая очередь гормолзавода. В начале 60-х годов организован трест «Орскжилстрой», начало работать отделение института «Фундаментпроект». Строятся один за другим в городе дома и Дворцы культуры. В начале 60-х годов налажено серийное производство холодильников «Орск».
В 70-х, 80-х сдан и начал функционировать широкоэкранный кинотеатр «Мир», поступил газ по газопроводу Бухара – Урал. В 1969 году открывается музыкальное училище, построен новый театр драмы имени А.С. Пушкина. Была запущена новая кондитерская фабрика. В последующие годы один за другим вводятся в строй корпуса завода тракторных прицепов, строится для его работников жилой район. Знаменательным событием для орчан стало и открытие Дворца спорта «Юбилейный» с искусственным льдом. А сколько сил затрачено орчанами при строительстве Медногорска, Кувандыка, а позднее Новотроицка, Гая, Светлого, Ясного!
Можно долго и подробно перечислять достижения орчан. Но лучше пройдитесь по проспектам и улицам Орска – они уже становятся тесными для двух- и трехрядного движения автотранспорта.
А как одеваются сейчас люди! Да и питаемся мы, хотя порой и хнычем, вообще-то неплохо. А, если верить сообщениям средств массовой информации, на сберегательных книжках счета растут с каждым годом. Да и роддом не пустует. А это значит, что городу жить!