Еще Белинский говорил о необходимости знать свое прошлое, поскольку оно объясняет нам наше настоящее и намекает на будущее. Однако, знать прошлое, как показывает нам тот же исторический опыт, дело весьма не простое, ибо как метко подмечено: Россия — это страна с непредсказуемым прошлым.

Была некогда в Орске Соборная площадь, на которой стоял Спасо-Преображенский собор, и куда выходили фасадом дома богатых горожан. Площадь была вымощена булыжником, и известна горожанам, как место кровавой расправы белоказаков Дутова над пленными красногвардейцами. Вот и человеческая история, как этот булыжник. На месте собора сегодня стоит индустриальный колледж, а корявый, непривлекательный булыжник аккуратно закатали в асфальт. Ровно, удобно, гладко. Пока была в России Советская власть, история трактовалась однозначно: все красные — герои и патриоты отечества, все белые — мерзавцы и убийцы. Изменился в стране государственный строй, кинулись в другую крайность. Революция — не революция, а мятеж редкостных негодяев, все белые — преданные родине и клятве патриоты. А по сути — новый слой асфальта положили. И как-то сбрасывается со счетов то, что любая война, тем более война гражданская — это страшная человеческая трагедия, где руки в крови у всякой стороны, что, как правило, революцию творят люди, искренне верящие в правоту своих идей, а ее результатами пользуются те, кто бурю пережидал в укромном уголке, что главной жертвой любых переделов власти остается простой народ. Но под многими и многими слоями асфальта корявый булыжник все же продолжает существовать. И иногда, он неожиданно обнаруживает себя.

У меня в руках старая тетрадь, исписанная острым убористым подчерком. На обложке приклеена фотография и сделана надпись, по-видимому, вырезанными из открыток буквами: «Воспоминания Константина Дмитриевича Сергеева». Эта тетрадь из личных архивов известного орского журналиста и краеведа, автора книги об Орске Михаила Секрета. Говорят, после его смерти, архивы были разорены и растащены. Через десятые руки часть их попала к заведующей старейшей орской библиотекой им. Т.Г. Шевченко Петрунеле Николаевне Есиковой, а уже она передала эту тетрадь мне. Даже поверхностный просмотр записей поставил меня в тупик и вызвал «лихорадку золотоискателя». На одной из страниц стоит подпись автора: «Бывший начальник армии полевого военно-революционного штаба, адъютант 1-го Орского красногвардейского полка, К.Д. Сергеев». Читая и перечитывая историю Орска, этой фамилии я не встречала. Внимательно осматриваю тетрадь, пытаясь установить время написания. Однако, тетрадь самодельная, собранная из разлинованных листов, аккуратно скрепленная полоской ткани и обклеенная картонками. Ни даты, ни других временных указаний. Однако, судя по желтизне страниц, по тому, что весь текст написан чернильной ручкой — тетрадь очень старая. У сотрудников краеведческого музея удалось выяснить только то, что, действительно, был такой участник гражданской войны в Орске. Сначала был рядовым, потом в командном составе. Но в городе после гражданской войны жил он не долго. Вот и все, что удалось установить из официальных источников.

Я перечитала воспоминания Сергеева от корки до корки и ощутила всю прелесть и чистоту первоисточника. Я была потрясена их бесхитростностью, трагизмом и искренностью. События конца 1917 и 1918 года. Они описаны во многих публикациях, но теперь я получила уникальную возможность увидеть их глазами непосредственного участника и очевидца. Воспоминания пересказывают не только исторические события, но и многие эпизоды повседневной жизни, полны живописных сцен. В них идет речь о событиях гражданской войны не только в Орске, но и в области. Конечно, Константин Сергеев мог ошибаться в деталях, в каких-то оценках, но это — его личное восприятие действительности, его ощущение, его правда. Это та живая история, еще не обработанная сухими мозгами статистов, не подогнанная под «требования времени и эпохи», не причесанная с пробором налево или с пробором направо. Для наглядности приведу пример. Многим орчанам известна история бывшего матроса, командира 28-го Уральского полка Филиппа Подзорова, погибшего вместе с экипажем броневика во время обороны Орска летом 1918 года. Одна из улиц города носит его имя. Однако пафос повествования лишил жизни, лишил человечности этот образ. Константин Сергеев, рассказывая о Филиппе Подзорове, говорит: «За глаза все его называли «Ангел мой». Это прозвище он получил за то, что всякий раз, когда обращался к человеку, хоть ругал, хоть хвалил, хоть отдавал приказ, то непременно добавлял: «Ты, ангел мой, вот что…». Казалось бы, незначительная деталь, штрих к портрету, но каким-то чудесным образом из-за жестяной таблички, из-за каменного монумента возникает живой человек с его неповторимым характером, с его причудами.

К сожалению, объем газетной статьи не позволяет дать воспоминания Константина Сергеева полностью, поэтому я перескажу лишь отдельные моменты, идущие вразрез с общепринятыми представлениями.

К примеру, такая известная личность как Лидия Сейфуллина. Я не в коей мере не хочу опорочить или очернить ее имя, но, пересказывая биографию этой незаурядной женщины, зачастую пытаются сгладить, замолчать те острые углы, те неудобные моменты, которые, на мой взгляд, и делали ее Личностью. В ее биографиях, как правило, делается упор на писательскую деятельность, на работу в качестве учительницы в Орске и в Орском уезде. О том, что она, как и ее муж Валериан Правдухин, состояла в партии эсеров, упоминается вскользь. А далее есть вообще замечательная фраза: «После выхода из партии эсеров в 1919 году, до конца жизни формально ни в какую другую партию не вступает». Сколько двусмысленности в одном предложении! В какую «другую» партию можно было вступить после 1919 года, кроме как в коммунистическую? Слово «формально» дает читателю понять, что неформально она была коммунисткой. Но хочется заметить, что награду от Советской России и расстрел мужа, как врага народа, она «получила» в один год — 1939. После чего писала очень мало. А какая человеческая трагедия стоит за этими сухими фактами, можно только догадываться.

У Константина Сергеева есть замечательные записи, касающиеся Сейфуллиной, которая была на тот момент его политическим противником. «Я хорошо помню, - рассказывает он, - как на одном из митингов Сейфуллина кричала, что большевики набрасывают свою газету «Орские Известия» слюной бешенной собаки» . Из другого источника, мне доводилось слышать, что Лидия Сейфуллина как-то бросила в президиум, где заседали большевики, дохлую кошку. Понятно, что такие хулиганские поступки советская писательница, кавалер ордена Трудового Красного, автор «Мужицкого сказа о Ленине», просто не могла совершить. В биографии ее мужа Валериана Правдухина есть фраза: «Выступал с критикой большевиков, из-за чего в начале 1918 года был вынужден покинуть Орск». Более полные сведения о «критике» большевиков Правдухиным и Сейфуллиной я нахожу в тетради Сергеева.

После провала эсеров, кадетов и меньшевиков на уездном съезде в декабре 1917 года, когда власть в Орске мирным путем перешла к большевикам, оппозиция продолжила свою борьбу, прибегнув к другим средствам. Константин Сергеев пишет, что члены Укома (Уездного комитета), Уисполкома (Уездного исполнительного комитета) и члены полевого военно-революционного штаба были вынуждены ночевать в помещении винного склада, где тогда размещался штаб, потому что на них и на их дома совершались вооруженные нападения, а винный склад все время охранялся. Исполнителями нападений, как правило, были учащиеся реального училища, но за их спинами стояло « офицерье ». Члены оппозиции устраивали свои митинги, которые проводили в Народном доме, привлекая на них местную буржуазию. Как-то они решили провести митинг на улицах города, но потерпели фиаско. Константин Сергеев пишет: «Они шли под красными флагами. Но до чего же было смешно, когда они пели: «Долго в цепях нас держали, долго нас голод томил», в то время, когда в голове колонны шли, едва переставляя ноги, ожиревшие от сытной еды кабаны. И были осмеяны и освистаны». Я тоже смеялась, правда, не без горечи. Почти сто лет прошло, а ничего не изменилось — по-прежнему отнюдь не истощенные хроническим недоеданием господа, вещают о благе народном!

И так о митингах эсеров в Народном доме. Митинги были закрытыми и проводились под охраной вооруженных людей. Любые попытки большевиков выяснить, что там происходит, пресекались выстрелами из-за ворот. Один из таких митингов, стал последним для оппозиции. «Получив полномочия от Укома, в Народный дом пошли товарищи Малишевский, Чебанов и я. Уже на подходе к дому нас встретили ружейные выстрелы. Мы вернулись в Штаб, откуда был выслан вооруженный отряд, разогнавший контрреволюционный митинг». Тут же Аркадий Малишевский созвал общегородской митинг, на котором обратился к горожанам с предложением о высылке из Орска Сейфуллиной и Правдухина. Его поддержали криками: «Долой врагов революции!». После митинга был написан указ Полевого Военно-революционного Штаба о немедленном их выселении. Лидию Сейфуллину и Валериана Правдухина пригласили в штаб и вручили приказ. В тот же день оба покинули город. Вот вам и «критика» большевиков… А ведь могли расстрелять, как это случилось с другими «оппозиционерами». Но это уже другая история.

Я же хочу упомянуть об еще одном факте «несовпадения» с официальной точкой зрения. Пальмов Владимир Васильевич не столь широко известен даже орчанам. До 1917 года он был священником Михайло-Архангельской церкви. После Февральской революции снял с себя священный сан и стал последним городским головой. По официальной точке зрения Пальмов был расстрелян в 1919 году Оренбургским губернским ЧК. Реабилитирован в 1995 году.

Иную версию смерти городского головы предлагает Константин Сергеев.

Орский красногвардейский отряд уходил в сторону Актюбинска. «Колокольным звоном по-пасхальному» известили сторонники Дутова об отходе красных. Городские богачи встречали Дутова цветами, расстилая ковровые дорожки на его пути. На Соборной площади, где собрался весь город, протоирей Страхов служил «карательный молебен по большевикам и дарования победы Оренбургскому казачьему войску и его генералу Дутову». В это время белоказаки хватали оставшихся в городе больных и раненных красногвардейцев, а заодно и всякого подозрительного мужчину из бедняцких районов. Под тожественные речи и церковное песнопение этих людей рубили клинками прямо на площади на глазах у их отцов и матерей, жен и детей, на глазах у всего народа. Красногвардейцы пытались закрываться руками от сабельных ударов, посылая врагам проклятья, но их неминуемо настигала страшная смерть. Пытаясь остановить жестокое кровопролитие к Дутову обратился городской голова Владимир Васильевич Пальмов. «Вы говорите о зверствах и варварстве красных, но что же тогда творите вы!». Ночью Пальмова схватили белоказаки, привязали к хвосту одичавшей лошади и пустили в степь. Перепуганная лошадь металась по полю, разбрасывая вокруг части тела бывшего городского головы.

Возможно, Константин Сергеев ошибается, но как версия, его вариант гибели Пальмова, тоже имеет право на жизнь.

В августе этого года Орск будет отмечать свое 270-летие. И история и современность говорят о том, что Орск никогда не был политически тихим и спокойным городом. Может, климат здесь особенный? Но в завершении, как предупреждение нам и нашим детям, хочу привести строки из воспоминаний Константина Дмитриевича Сергеева, отца которого замучили пытками белоказаки, после ухода красных из Орска, его младшие братья и сестры умерли в голодный 1921 год.

«Пусть простит мне история и тот, кто будет читать эти строки, что я не в последовательном порядке вспомнил о своей погибшей семье. Но это может случиться с каждым, кто пережил такую утрату. 

В своих воспоминаниях я должен сказать о товарищах, откликнувшихся на наш призыв и ставших активными борцами революции. Хоть они и известны истории, но мой долг подтвердить это, ибо они отдавали за дело революции все, что могли, не щадя самого дорогого, своей жизни».

Татьяна Зиннатуллина

Орск

Источники

• Статья прислана автором.