Всемирную славу Уралу, как «минералогическому раю», принесли не только драгоценные камни — небесно-нежные мурзинские топазы-тяжеловесы или бобровские «зеленые алмазы» — демантоиды, но и цветные — малахит, яшма, родонит. А среди этих трех главных поделочных камней, нисколько не умаляя той роли, которую сыграл в истории русского камнерезного искусства изумительный по рисунку и расцветке малахит, нисколько не принижая непревзойденной красоты алого малоседельниковского родонита-орлеца, первенство все же нужно, видимо, отдать радужной и многоликой яшме.
Яшма совершенно справедливо относится к крепчайшим горным породам. И можно только удивляться, как камнерезам Екатеринбургской и Колыванской гранильных фабрик удалось на этом твердейшем и «упорнейшем» материале вырезать сложнейший орнамент, состоящий из листьев аканта, виноградных лоз и различных архитектурных элементов — каннелюр, иоников и т.п.!
Строго говоря, яшма — собирательное понятие целой группы твердых пород, у которых, как говаривали камнерезы в старину, «хорошее лицо». Другими словами, яшма — это кремнистая порода, имеющая самую различную, но чаще яркую расцветку, иногда даже пестроцветную, которая хорошо полируется, «принимает блеск» и позволяет вырезать тонкие художественные детали. Цвет и окраска яшм, особенно южноуральских, не поддается описанию: это и нежно-палевая, пропитанная черными дендритами марганцево-железистых веточек, аушкульская, это и благородного серо-зеленоватого тона калканская, столь любимая в прошлом камнерезами, а ныне почему-то отнесенная в разряд «технических», это и ленточная кушкульдинская, и красно-желто-коричневая, самая фантастическая по рисунку орская. Как читаем у А.Е. Ферсмана, нет другого минерального вида, который был бы более разнообразен по своей окраске, чем яшма: все тона, за исключением чисто синего, нам известны в яшме, и переплетаются они иногда в сказочную картину…
Действительно, вряд ли есть люди, даже весьма далекие от искусства, которые могли бы совершенно спокойно, а тем более равнодушно, рассматривать причудливую игру цвета и рисунка орской яшмы. Наградив другие минералы и камни изысканностью цвета (или даже света, как любят уточнять в таких случаях знатоки, когда речь заходит о чисто прозрачных кристаллах алмаза, берилла, аквамарина или топаза), утонченностью формы и рисунка грани, природа, словно, впав в безудержный экстаз, смешала вдруг все мыслимые и немыслимые краски, пропитав этой сияющей праздничной радужностью орский камень.
Не знаю, как других, но меня лично, когда я держу его пестроцветную плитку или просто хорошо отшлифованный образец, буквально одолевает одна мистическая мысль: создавая материки, горы, океаны и все живое на Земле, природа при этом словно забавлялась и ташизмом — есть такой род живописи (от французского — «пятно»), когда художник создает пейзаж при помощи цветных пятен. Порой, сделав удачный срез и скадрировав причудливое сплетение линий и таких пятен на отшлифованной поверхности яшмы, можно получить совершенно неожиданный, буквально «рукописный» пейзаж, где, кажется, кистью отображены все мельчайшие детали — облака, горные кряжи, таежное озерцо, курильский вулкан или черная зябь, стынущая под первым октябрьским утренником.
Очень часто, как отмечал тонкий знаток красоты природного камня А.Е. Ферсман, сочетания красок так изысканны и сложны, что это какая-то своеобразная картина. Такой картинностью отличаются яшмы знаменитых Орских месторождений на Южном Урале. Чего только не увидите вы, рассматривая коллекцию орских яшм. В отдельных, наиболее характерных кусках яшмы камнерез выискивал рисунок, который путем дополнительной инкрустации птицы, фигуры или тени превращался в цельную художественную картину…
В еще большей степени, думается, картинностью, четкостью рисунка и линии обладают менее известные, однако отнюдь не менее красочные сибайские яшмы, которые лишь в последние годы привлекли внимание художников-камнерезов. В отличие от орских, эти яшмы выглядят и менее празднично-нарядно и более однотонно. Но встречаются глыбы, где горная порода чередуется слоями, словно в агате, и каждый слой — своей собственной расцветки и даже рисунка, а все вместе в целом производит неизгладимое впечатление какого-то дивного, восточного орнамента. Вообще, надо отметить, что ныне полузабытый термин «орнаментные камни», столь часто употреблявшийся именно по отношению к цветным камням Урала, лучше всего отражает как раз природу, рисунок и окраску сибайских яшм. По орнаменту и окраске к ним, видимо, ближе остальных относятся кушкульдинские ленточные яшмы.
Описать все многообразие особенностей уральских яшм просто невозможно — не хватит ни искусствоведческих, ни минералогических терминов и определений. Достаточно сказать, что только в изделиях, экспонируемых в Эрмитаже, представлено свыше ста разновидностей яшмы.
Строго говоря, все эти разновидности (а в природе их, разумеется, гораздо больше) свидетельствуют, скорее, не столь об огромном разнообразии одного и того же минерала, сколько о той многовековой путанице, которая связана с названием «яшма»,— путанице, существующей и до сих пор. Яшмы, что можно прочесть в одном из учебников по минералогии, это плотные нечистые халцедоновые породы, значительную часть которых составляют примеси и красящие вещества… А в монографии «Минералогия яшм СССР» — это плотные кремнистые породы, состоящие из кварца, халцедона или из смеси кварца и халцедона и обогащенные примесями… Понятию «яшма» здесь дается несколько определений — не только минералогическое, но и геологическое, и техническое, причем последнее, уходящее своими истоками в историю камнерезного искусства, представляется едва ли не как наиболее точное. Оно гласит: специалисты, имеющие дело с поделочными камнями, к яшмам относят любую плотную, крепкую микротонкозернистую породу, обладающую декоративным цветом или рисунком, хорошо принимающую полировку, независимо от ее минералогического состава и генезиса…
Нетрудно представить, какая же путаница с названием «яшма» происходила в прошлом, если даже сейчас минералогия не без труда очерчивает тот круг горных пород, которые безоговорочно называются яшмами. Перечитывая старинные книги о камнях, где так или иначе затрагивается их история, можно понять, что яшмами в старину называли и нефрит (чаще всего), и роговик, и окрашенный в разные цвета халцедон, и кремний, и даже пестроленточный агат. Да это и неудивительно, ибо даже сами истоки слова «яшма» уходят в персидское «яшм», которым обозначали любые непрозрачные, по преимуществу зеленого цвета, породы, относя к ним отнюдь не яшмовые (в нашем сегодняшнем понимании), а скорее нефритовые. Но русское «яшма», вероятно, все же произошло не от персидского «яшм», хотя эти два слова явно одного корня, а от греческого «яспис», что в переводе на русский язык означает «исцеляю». В этом «исцеляю» совершенно очевидно отразилась какая-то мистическая вера в целительные свойства камня, но скорее всего опять же не по отношению к яшме, в глубокой древности используемой многими народами как украшение, а связывалось с нефритом или с гелиотропом.
Гелиотроп, несомненно, наиболее легендарная, с давних времен овеянная поверьями и преданиями горная порода. А сами предания, в свою очередь, несомненно, связаны с ее внешним видом: ярко- красные, словно капли крови, точки на зеленой горной массе. Камень яшма, как сообщала русская «Роспись о камениях», которую историки датируют 1682 годом, «в нем искра, что кровь смешалась».
Но если даже отбросить все поверья и мистику, то надо отметить, что гелиотроп обладает совершенно необычным свойством, отразившимся даже в самом его названии: «поворачивающийся к солнцу». Действительно, если образец камня опустить в воду, то предстанет удивительная картина: солнечные лучи, падая на каменную поверхность, словно разворачиваются, смещаются (отсюда, видимо, правильнее «гелиотроп» переводить на русский язык не «поворачивающийся к солнцу», а «поворачивающий солнце»).
Культ гелиотропа, из которого уже в глубокой древности вырезали и амулеты, и перстни-печатки, и украшения для одежды священников, и даже миниатюрные иконки, особенно был развит в Византии, откуда он, скорее всего, перекочевал и на Русь. Долгое время, несколько столетий, камень считался в России не только «священным», но и весьма драгоценным, и лишь в XIX веке, а то и даже позже, его причислили к яшмам. Но если сейчас гелиотроп к настоящим яшмам относят разве что любители, то этого нельзя сказать о камнерезах, ибо волшебство «истинной яшмы» отнюдь не в преломлении или вращении солнечных лучей, а в живописности, которая была (и остается) предметом восторга многих историков, геологов и искусствоведов. Как писал в своей книге «История камня», впервые вышедшей в 1609 году, известный французский исследователь истории камня Боэций де Боот, яшмы иногда так естественно передают леса, поляны, деревья, тучи и реки, что на некотором расстоянии их можно принять не за камни, а за нарисованные картины…
Ни одна страна не располагает сейчас столь огромными запасами и столь богатой по гамме расцветки и рисунку яшмы, как наша. И почти все эти высокохудожественные яшмы сосредоточены на Южном Урале в районе знаменитого «яшмового пояса», протянувшегося от Ильменских гор на юг почти на 600 километров в виде довольно узкой полосы вдоль хребта Урал-Тау, по Сибаю, выклиниваясь у Орска. Исключительно нарядные, красочные по цвету и рисунку яшмы находятся под Магнитогорском — на озере Банном, например, затем в районе Сибая, почти у самой границы Башкирии с Челябинской областью и, конечно, на горе Полковник под Орском.
Помню, когда я впервые побывал на озере Банном, меня поразила изумительная красота здешней яшмы. На дне водоема она, казалось, пестрела всеми цветами радуги. Камень чистый, его не надо оскабливать и раскалывать, чтобы увидеть истинный цвет. Озерный, хорошо промытый самой природой, он чудесен даже в своем первозданном виде. Но настоящую красоту камня выявляет только художник-камнерез.
Академик А.Е. Ферсман считает, что русское камнерезное дело началось именно с обработки яшмы, что с ней связана почти вся история отечественного камнерезного искусства. Если драгоценный минерал умеют гранить во многих странах, а технология огранки при всех «профессиональных секретах» в принципе сводится к тому, как эффективнее, какой огранкой лучше всего «поставить свет», то о цветном камне этого не скажешь. Например, особенно многоцветная, с самым необычным, зачастую немыслимо фантастическим рисунком, яшма (а таким рисунком очень отличается сибайская) требует не только умелой руки и самых крепких абразивов, но еще и высочайшей интуиции и фантазии художника: как разрезать камень, какую ему придать форму, чтобы его рисунок и цвет «не пропали втуне», а были бы выявлены, подчеркнуты формой, полировкой, даже самой архитектоникой изделия! Нигде, кроме России, не умели, да и не умеют делать из яшмы вещи, которые сразу же, еще при жизни их создателей, зачисляются в разряд шедевров мирового искусства!
И это, прежде всего, относится к произведениям, выполненным уральскими художниками-камнерезами. Они, справедливо отмечает член-корреспондент Академии художеств СССР Б.В. Павловский, для создания того или иного камнерезного произведения… умели использовать всю богатейшую палитру расцветки камня, согреть изделия творческим огнем подлинного художника. Лучшие их произведения — примеры крепкого сплава замечательного художественного вкуса и технического совершенства, требовавшего нередко смелых новаторских решений, изобретательности и бесконечно терпеливой любви и настойчивости…
Добавить к этим словам, пожалуй, нечего.
Источники
- Яровой Ю. Цветные глаза земли — Челябинск: Южно-Уральское книжное издательство, 1984. 240 с., ил.